Этих мест я не покину,
Приютит меня округа.
Если витязь мой приедет,
Он найти сумеет друга.
Если ж я умру до срока,
Неземным огнем сожжен,
Пусть мой прах осиротелый
Похоронит с честью он».
Автандил к реке спустился,
Проскакал через равнину.
Ветер жег ему ланиты,
Цветом равные рубину.
Витязь кликал Тариэла,
Звал его среди лесов,
Но, увы, скиталец бедный
Не откликнулся на зов.
Так прошло два дня, две ночи.
Автандил на холм поднялся;
С высоты, залитый солнцем,
Дол прекрасный открывался.
На опушке дальней рощи
Конь разнузданный стоял.
«Это он!» — воскликнул витязь
И к опушке поскакал.
И когда, достигнув рощи,
Он увидел Тариэла,
Сердце в нем остановилось
И душа оцепенела:
Тариэл лежал, как мертвый,
Запрокинув к небу лик;
Ворот был его разодран,
Взор беспомощен и дик.
Справа возле Тариэла
Лев лежал, мечом сраженный,
Слева — тигр, убитый насмерть,
Алой кровью обагренный.
Меч отброшен был далеко,
Тариэл едва дышал…
Витязь слез с коня и друга,
Наклонясь, поцеловал.
Вздрогнул друг, повел очами,
Прояснилось в нем сознанье.
«Милый брат, — сказал он тихо, —
Я исполнил обещанье:
Я дожил до нашей встречи,
Но, увы, истратив силы,
Ныне я прошу у Бога
Лишь забвенья и могилы».
«О, — воскликнул бедный витязь,
Обнимая Тариэла, —
Головой тебе клянусь я —
Злое ты задумал дело!
Знай, тебя смущает дьявол,
Вечный враг людского рода.
Жизнь свою пресечь до срока
Запрещает нам природа.
Если мудр ты и желаешь
Быть, как прежде, добрым мужем,
Знай, что мужеством единым
Мы любви великой служим.
Если ж в слабости сердечной
Ты весь мир возненавидишь,
Разве ты найдешь царевну?
Разве ты ее увидишь?
О, послушайся совета:
Кони нас зовут в дорогу,
Сядем вместе и поедем —
Горе стихнет понемногу.
Недостойно полководца
Поддаваться искушенью.
Время горести минует,
Час настанет утешенью».
Тариэл ответил: «Витязь,
Я тебе едва внимаю.
Страшен мир для человека,
Срок пришел — я умираю.
Верю я: в краю далеком,
За пределами земного,
Разлученные при жизни,
С нею встретимся мы снова.
Кинусь я к моей любимой,
И она пойдет навстречу,
Горько милая заплачет —
Я стенанием отвечу.
Нет, оставь меня, мой витязь,
Уж недолго мне томиться:
К сонму духов бестелесных
Дух мой немощный стремится».
«Вижу я, — ответил витязь, —
Распалил свою ты рану,
Больше грубыми словами
Докучать тебе не стану.
Если сам ты хочешь смерти,
Больше нет тебе спасенья.
Лишь одну исполни просьбу,
Лишь одно услышь моленье.
Та, чьи длинные ресницы,
Словно копья из агата,
Окружают лик кристальный
И чернеют, как ограда,
Та, чьей гордой красотою
Сердце брошено в горнило,
Возлюбив тебя, как брата,
В путь меня благословила.
Одолел я путь тяжелый,
Разыскал тебя в пустыне —
Ты меня отсюда гонишь,
Приготовившись к кончине.
На прощание, молю я,
Пересиль свое упорство,
Дай твою увидеть силу
И твое узнать проворство».
И, поднявши Тариэла,
Витязь кликнул вороного.
Конь приблизился послушный.
Не сказав в ответ ни слова,
Тариэл с глубоким вздохом
Сел на верного коня
И поехал по долине,
Низко голову склоня.
И затих в нем понемногу
Сердца жар невыносимый,
Оживился лик кристальный,
Загорелся взор орлиный.
Был наездник он отважный,
И, ездою развлечен,
Постепенно возвращался
К многотрудной жизни он.
Автандил следил за другом,
Преисполненный участья.
«Витязь, — он сказал, — я знаю,
Ты хранишь свое запястье,
На груди его ты носишь,
Плачешь, сетуешь над ним…
Неужели дар царевны
Так тебе необходим?»
«Этот дар, — ответил витязь, —
Дар единственный на свете;
Смысл моей несчастной жизни
В драгоценном том предмете.
Мне дороже всех сокровищ
Этот дивный талисман,
Мира целого дороже,
Рек его, морей и стран».